Хьюман Райтс Вотчнинг ҳисоботи (1- қисм) -
Ўқлар ёмғири ёки Андижон қирғини - 1 (рус.)
С В И Н Ц О В Ы Й Д О Ж Д Ь
Андижанская бойня 13 мая 2005 года
(Доклад Human Rights Watch, 1-ая часть)
Июнь 2005 г.
Краткое содержание
Об именах, используемых в докладе
Введение: предыстория 13 мая
Судебный процесс по делу 23 предпринимателей
13 мая: насилие, митинг и бойня
Нападения в ночь с 12 на 13 мая и захват тюрьмы
Нападавшие
Захват тюрьмы
Перестрелка у здания УСНБ
Митинг на площади Бабура
Захват заложников
Продолжение митинга, обстрел правительственными войсками
Переговоры с правительством
Штурм площади и расстрел митингующих
Блокирование площади Бабура
Живые щиты и отход митингующих по проспекту Чулпан
Расстрел у школы № 15
Бегство из Андижана
Неоказание помощи раненым, казни раненых
После бойни 13 мая
Официальная версия
Неясность ситуации с телами убитых
Закрытый город
Запугивание свидетелей
Информационная блокада
Правозащитный контекст андижанских событий
«Акрамия»
Рекомендации:
ООН
США
Евросоюзу
Правительству Российской Федерации
Правительству КНР
Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе
Европейскому банку реконструкции и развития
Большинство людей погибло у 15-й школы, где кинотеатр «Чулпан». Там БТРы были, и солдаты на мостовой. И с домов стреляли… Дальше дорога была намертво заблокирована. Голову поднять нельзя было, пули дождем сыпались. Поднимешь голову – моментально труп. Я тоже думал – все, конец.
Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Киргизия, 26 мая 2005 г.
На следующий день [14 мая] прошел слух, что много трупов у 15-й школы, пошел туда. Еще до обеда добрался, а там уже ничего нет – только кровь, внутренности и мозги повсюду. В некоторых местах сантиметра полтора спекшейся крови на асфальте. Еще обуви много было – почти вся здорово потрепанная, и еще кое-где сандалики детские. Потом к хокимияту пошел – там то же самое, плюс еще кучи пулеметных и автоматных гильз.
Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Андижан, 21 мая 2005 г.
Краткое содержание
13 мая 2005 г. узбекские правительственные силы расстреляли сотни безоружных людей, собравшихся на массовый митинг протеста в Андижане. Масштаб убийств и их неизбирательный и непропорциональный характер дают все основания говорить о настоящей бойне.
Правительство утверждает, что вина за человеческие жертвы лежит на исламских экстремистах, устроивших в городе «беспорядки». По официальной версии, число погибших составило 173 человека, куда входят убитые нападавшими сотрудники правоохранительных органов и мирные жители, а также сами нападавшие. Узбекские власти идут на все, чтобы скрыть истину и не допустить никакого независимого расследования андижанских событий.
Исследовательской миссией Хьюман Райтс Вотч в Узбекистане и Киргизии воссоздана картина событий в Андижане 13-14 мая, которая и приводится в публикуемом докладе. Результаты нашего расследования со всей очевидностью свидетельствуют о безусловной ответственности узбекских правительственных сил за бойню 13 мая.
Хотя установление реального числа погибших – как и разоблачение попыток скрыть истинную картину случившегося - представляется исключительно затруднительным в условиях, когда власти стараются закрыть город и угрозами пытаются заставить людей не вступать в контакты с «посторонними», Хьюман Райтс Вотч полагает, что счет убитых идет на сотни. По словам очевидцев, в районе самого страшного расстрела находилось порядка 300-400 человек, и почти все они погибли. В течение дня отмечено несколько случаев, когда правительственные силы открывали огонь.
События 13 мая начались с необычно массового для Узбекистана митинга протеста на площади Бабура в Андижане, куда люди пришли выразить свое возмущение ростом бедности и государственными репрессиями. Поводом для митинга послужило освобождение из тюрьмы группой лиц 23 предпринимателей, которых судили за «религиозный фундаментализм». Обвинения против предпринимателей очень многие в Андижане считали несправедливыми, и в течение нескольких недель перед 13 мая сотни людей выходили на мирные пикеты против этого суда.
Подсудимые были освобождены в ночь на пятницу группой вооруженных людей, которые перед этим захватили подразделение милиции и воинскую часть, где завладели оружием, а после штурма тюрьмы – здание обладминистрации и заложников из числа сотрудников правоохранительных органов и государственных служащих.
Захват административных зданий и заложников, а также использование последних в качестве «живого щита» - это тяжкие преступления, за совершение которых узбекским законодательством предусмотрена уголовная ответственность.[1]
При этом ни сами эти преступления, ни последовавший за ними массовый митинг, не могут служить оправданием тех мер, которые были приняты властями. Любое правительство вправе и обязано пресекать захват заложников и административных зданий. Однако в таких случаях оно должно руководствоваться основными международно-правовыми стандартами применения силы в полицейских операциях, сформулированными в принятых ООН Основных принципах применения силы и огнестрельного оружия должностными лицами по поддержанию правопорядка.[2] Они предусматривают:
Должностные лица по поддержанию правопорядка при осуществлении своих функций, насколько это возможно, используют ненасильственные средства до вынужденного применения силы или огнестрельного оружия…[3] Во всех случаях, когда применение силы или огнестрельного оружия неизбежно, должностные лица по поддержанию правопорядка проявляют сдержанность в таком применении силы и действуют исходя из серьезности правонарушения…; сводят к минимуму возможность причинения ущерба и охраняют человеческую жизнь».[4]
Как показано ниже, узбекские правительственные силы не соблюдали упомянутые правила. По словам наших многочисленных собеседников, 13 мая по толпе, в которой вооруженные люди находились среди безоружных, притом что последние (до нескольких тысяч) составляли подавляющее большинство, неоднократно открывался огонь солдатами с БТРов и военных грузовиков, а также снайперами. Некоторые свидетели говорят, что в одном случае силы безопасности сначала произвели предупредительные выстрелы в воздух, однако во всех остальных случаях огонь открывался без предупреждения, и никакие альтернативные средства борьбы с массовыми беспорядками не применялись.
Блокировав район площади Бабура, войска продолжали стрелять по спасавшимся бегством людям. Одну из групп выходивших с площади митингующих в буквальном смысле выкосило пулями. Присутствие в толпе вооруженных людей и даже возможность того, что они могли стрелять по правительственным силам или отвечать огнем, не может служить оправданием откровенной бойни.
В лагере беженцев на территории соседней Киргизии и в самом Андижане сотрудниками Хьюман Райтс Вотч были взяты интервью у более 50 человек, которые находились на площади и были непосредственными свидетелями событий, что позволило нам составить наиболее полную картину из всего, что на сегодняшний день установлено неправительственными организациями или СМИ.
Правительство пытается оправдать свои действия, представляя случившееся в контексте терроризма, возлагая всю ответственность за человеческие жертвы на «боевиков» и заявляя, что события были инспирированы «фанатиками и боевиками», преследовавшими цель свергнуть конституционный строй и создать исламское государство. Такая позиция не вызывает удивления. На протяжении почти десятилетия узбекские власти привыкли называть «террористами», «экстремистами» и «исламскими фундаменталистами» едва ли не любых своих оппонентов внутри страны. Правительство неоднократно сталкивалось с серьезными терактами и вооруженными мятежами, но при этом постоянно использует антитеррористическую риторику для оправдания фактически полного запрета любой оппозиции – как религиозной, так и светской. Хьюман Райтс Вотч не обнаружено свидетельств того, что митингующие или вооруженные люди выступали с исламистских позиций. Интервью с многочисленными участниками митинга на площади неизменно указывают на то, что люди выступили против экономической ситуации в Андижане, государственных репрессий и несправедливости судебной системы, но не за создание халифата.
В настоящем докладе документально зафиксированы силовые действия властей 13 мая и попытки правительства запугать свидетелей с целью недопущения огласки. Андижанские события следует рассматривать в контексте ухудшающейся ситуации с правами человека в Узбекистане, кампании массовых репрессий против «фундаментализма» и роста безработицы. В докладе анализируется, каким образом эти три фактора сказываются, в частности, на ситуации в Ферганской долине.
В связи с событиями 13 мая узбекские власти возбудили уголовное дело, однако до настоящего времени нет никаких указаний на то, что в рамках следствия будет рассматриваться вопрос о применении силами безопасности огнестрельного оружия против безоружных людей.
Узбекским парламентом создана независимая комиссия по расследованию андижанских событий, мандат которой включает «всесторонний анализ действий правительства и силовых структур, их правовую оценку».[5] Однако учитывая имеющиеся на сегодняшний день доказательства попыток властей скрыть неизбирательное применение войсками огнестрельного оружия, как и предпринимаемые попытки оказания давления на свидетелей, представляется логичным с достаточной уверенностью предположить, что такая комиссия будет подвергаться политическому давлению и, соответственно, ее выводы едва ли смогут вызвать большое доверие.
Наконец, исходя из общей негативной правозащитной практики узбекских властей, в особенности в части безнаказанности нарушений прав человека, любое официальное расследование имеет мало шансов на объективность. Поэтому для установления реальной картины событий и запуска процесса обеспечения ответственности безусловно необходимым представляется именно независимое международное расследование под эгидой верховного комиссара ООН по правам человека.
Правительство Узбекистана отвергло идею международного расследования, заявив, что для этого нет оснований. На прошлой неделе министр иностранных дел заявил, что правительство готово пойти на мониторинг иностранными дипломатами расследования, которое уже начато узбекским парламентом.[6] Это, однако, не является достаточной гарантией полноты и объективности, учитывая общую сомнительную практику властей в расследовании нарушений.
В настоящем докладе документально зафиксировано неоправданное использование силами безопасности огнестрельного оружия, однако вопросы о числе убитых и о конкретных подразделениях, которые должны нести за это ответственность, пока остаются открытыми. Соответственно, для всестороннего расследования необходимо проведение баллистических и судебно-медицинских экспертиз, тщательный осмотр специалистами места событий, а также обеспечение беспрепятственного и самостоятельного доступа к документам больниц и моргов и к другой официальной документации.
Хьюман Райтс Вотч призывает международное сообщество, в том числе ООН, Евросоюз, США, Россию и Китай, добиться начала такого расследования.
Об именах, используемых в докладе
Имена большинства свидетелей не разглашаются в интересах их безопасности и безопасности их родственников, поскольку на момент публикации власти и органы безопасности продолжали запугивать и арестовывать свидетелей.
ВВЕДЕНИЕ: ПРЕДЫСТОРИЯ 13 МАЯ
Судебный процесс по делу 23 предпринимателей
Толчком для андижанских событий послужил арест и суд над 23 преуспевающими местными предпринимателями, обвиненными в «религиозном экстремизме».[7] Они были арестованы в июне 2004 г., суд начался 11 февраля 2005 г. в Алтынкульском райсуде. За исключением одного, проходившего по обвинению в злоупотреблении властью или должностными полномочиями,[8] остальным вменялись организация преступного сообщества, посягательство на конституционный строй, участие в запрещенной религиозной организации, а также изготовление или распространение материалов, содержащих угрозу общественной безопасности.[9]
По сообщениям, журналистов и большинство родственников подсудимых не допускали на некоторые заседания.[10] Общественным защитником одного из подсудимых выступал местный активист Саиджахон Зайнабитдинов. В итоге он отказался от участия в процессе, заявив, что не намерен принимать участие в фарсе и что председательствующий не разрешил ему допрашивать свидетелей и вести защиту.[11]
Власти утверждают, что арестованные входили в состав подпольной исламской группы «Акрамия» (см. ниже: Общие сведения), однако степень их приверженности учению Акрама Юлдашева или участия в организации остается неясной. По словам отца одного из подсудимых, все они были просто набожными мусульманами и успешными предпринимателями, объединявшими ресурсы для взаимной поддержки и занимавшимися благотворительностью.[12]
На предприятиях подсудимых (производство мебели, поставки, хлебобулочные изделия, пошив одежды, строительство, транспорт) были заняты тысячи человек, и это в условиях царящей в Андижане бедности. Подсудимые были также известными лидерами среди горожан. Они установили на своих предприятиях минимальную зарплату выше ничтожного государственного уровня, оплачивали лечение и больничные сотрудников и обеспечивали их бесплатным питанием. Предприниматели также оказывали финансовую поддержку местной больнице и детскому дому и выделяли деньги школам и махаллинским комитетам.[13]
В интервью Хьюман Райтс Вотч в лагере беженцев на территории Киргизии освобожденные предприниматели не отрицали, что действительно поддерживали тесную связь друг с другом, но это не имело никакого отношения к религиозному экстремизму. Многие их родственники подверглись репрессиям после ташкентских терактов 1999 г., и они не могли получить кредит в подконтрольных государству банках. Соответственно, они объединили средства и финансировали друг друга.[14]
Будучи независимыми от банковской системы, предприниматели оказалась вне досягаемости обычных инструментов государственного контроля. Во многих направлениях торговли и промышленности они успешно конкурировали с проправительственными монополистами. Они пользовались уважением и симпатией тысяч работников, которые имели более высокую зарплату и лучшие условия труда, чем большинство работающего населения Андижана. Такая популярность представляла собой вызов официальным властям.
Арестованные 23 предпринимателя были не единственной бизнес-группой, которая стала мишенью для властей. В январе 2005 г. по таким же обвинениям было арестовано еще 13 человек, другие жили под страхом ареста. Один из андижанских предпринимателей говорил Хьюман Райтс Вотч, что в январе уехал в Москву, чтобы избежать ареста, и что ходили слухи о якобы составленном андижанскими властями списке 500 подозреваемых в связях с «Акрамией».[15]
Репрессии против андижанских предпринимателей и закрытие их предприятий вызвали напряженность не только из-за неправосудности суда. В и без того сложных экономических условиях Ферганской долины связанная с этим потеря тысяч рабочих мест была для многих семей катастрофой, обрекавшей их на бедность. При этом ситуация, когда аресты предпринимателей и закрытие предприятий продолжались, у людей не оставалось никакой надежды на лучшее будущее.
25 апреля 2005 г. подсудимые объявили голодовку, протестуя против поведения судьи. Адвокат ходатайствовал перед судом о проведении психолого-психиатрического обследования свидетеля обвинения, а также о вызове в суд в качестве свидетеля Акрама Юлдашева и эксперта госкомитета по делам религий, который вынес заключение о необходимости запрета трудов Юлдашева как экстремистских.[16]
Во всех этих ходатайствах судьей было отказано, а подсудимым пришлось прекратить голодовку, после того как к ним применили попытку принудительного питания.[17] В течение всего процесса родственники и сторонники подсудимых ежедневно пикетировали здание суда. Пикеты проходили мирно и без нарушения общественного порядка; постепенно число участников достигло нескольких сотен человек. 10 мая перед зданием суда было от 700 до 1 тыс. протестующих.
11 мая милиция арестовала троих молодых людей из числа сторонников предпринимателей, как представляется – по подозрению в избиении сотрудников милиции на окраине Андижана.[18] 12 мая родственники отправились в местное отделение, где один из сотрудников дал понять, что арестованные связаны также с пикетированием суда. Он сообщил родственникам, что двое задержанных находятся на допросе в районной прокуратуре, а третий – в городской. По информации корреспондента Би-Би-Си, который сопровождал родственников, в районной прокуратуре отказались сообщать что-либо о задержанных.[19]
13 мая: насилие, митинг и бойня
Нападения в ночь с 12 на 13 мая и захват тюрьмы
Давно тлевшие напряженность и недовольство в связи с делом 23 предпринимателей, в итоге вылились в открытые столкновения в ночь с 12 на 13 мая (12 мая должно было состояться оглашение приговора). После того как правоохранительные органы начали арестовывать некоторых участников пикетов у здания суда,[20] группа сторонников и родственников предпринимателей решила освободить последних из тюрьмы.[21]
Около полуночи от 50 до 100 человек захватили батальон патрульно-постовой службы, после чего - расположение 34-й бригады Министерства обороны.[22] Неясно, было ли они вооружены до этого, но в результате им удалось завладеть значительным количеством оружия, в том числе автоматов и гранат, а также грузовиком ЗИЛ-130. Как представляется, слабую охрану объектов нападение застало врасплох, и дело обошлось без серьезных столкновений.[23] По официальной версии, при этом были убиты четверо сотрудников милиции и дежурный по части.[24]
Нападавшие
Представляется, что большую часть нападавших составляли молодые люди, среди которых были родственники и сторонники 23 арестованных предпринимателей. По словам одного из адвокатов подсудимых Равшанбека Хаджимова, это были «их друзья, коллеги, которые еще оставались на свободе, и родственники, которые просто потеряли голову. … Они решили, что все остальные средства исчерпаны, что совершается полная несправедливость и что у них нет больше сил выносить это. Решили пойти по силовому пути».[25] Второй источник – андижанский правозащитник, отправившийся на площадь Бабура утром, после того как в городе началась стрельба, сообщил Хьюман Райтс Вотч, что видел, как вооруженные люди охраняли хокимият (обладминистрацию), который к тому времени полностью находился под контролем нападавших:
У хокимията люди в штатском с автоматами, вроде как охраняют. Смотрю – все, вроде, знакомые. На суде, все эти три месяца, мы вместе были, поддерживали обвиняемых… Внутрь хокимията я заходить побоялся, а у дверей тоже несколько знакомых лиц видел…. Судя по их виду, они всю ночь дрались: грязные, потрепанные все.[26]
Нападавшие называли друг друга «братьями» и, возможно, принадлежали к неформальному «братству» мусульман, составлявших сплоченную группу на протяжении всех событий в Андижане.[27] Одним из лидеров был Шарифджон Шакиров, брат одного из 23 подсудимых – Шакира Шакирова. Отец братьев Шакировых Бакарам Шакиров был знаком с Акрамом Юлдашевым и в 1998 г. был осужден за религиозный экстремизм.[28] Во время андижанских событий Шарифджон Шакиров выходил к прессе с заявлениями и, как считается, был убит правительственными войсками. Еще один лидер – Абдулджон Парпиев (арестовывался после ташкентских терактов 1999 г.) вел переговоры с министром внутренних дел З.Алматовым (см. ниже).[29] Его дальнейшая судьба неизвестна.
Хотя у незначительной части демонстрантов действительно, по всей видимости, было оружие, нет никаких обстоятельств, которые позволяли бы характеризовать их как «фанатиков и тех, кто выполнял заказы своих зарубежных покровителей и спонсоров», как об этом говорил президент И.Каримов.[30] В очевидной попытке дискредитировать оппозицию и заручиться международной поддержкой своей борьбы с «исламским экстремизмом», президент неизменно называет своих оппонентов исламскими радикалами, не особенно утруждаясь фактическим обоснованием этого. Ни одно из требований нападавших не имело сколько-нибудь явного отношения к исламскому фундаментализму, и ислам вообще почти не фигурировал в выступлениях на площади, разве что в связи с осуждением людей за «исламский экстремизм». Интервью со многими участниками событий неизменно показывают, что демонстранты выступали против экономической ситуации в Андижане, произвола властей и неправосудных процессов, но не с халифатистскими лозунгами. Когда по ним стали стрелять, они кричали «Озодлик!» (Свобода!), а не «Аллах акбар!».[31]
О причинах массовой акции протеста недвусмысленно говорится в листовке, найденной журналистом на площади Бабура и написанной, как представляется, от имени арестованных предпринимателей:
Мы не могли больше терпеть. Нас несправедливо обвинили в членстве в «Акромии» и мучили почти год. Но на суде не смогли доказать нашу вину. Потом начали преследовать и наших родных. Но если мы сами не защитим свои права, никто за нас этого не сделает.
Проблемы, которые вас волнуют, волнуют и нас. Если работаешь на государственной должности, зарплаты не хватает на жизнь. Если сам зарабатываешь, начинают завидовать и мешать. Если говоришь о своей боли, никто не слушает. Если требуешь соблюдения своих прав, делают из тебя преступника.
Горожане, дорогие андижанцы! Давайте защищать наши права. Пусть к нам выйдет глава области. Пусть приедут представители президента и выслушают нас. Ведь, когда мы требуем, власть должна слышать нас. Если мы будем вместе, нам не сделают ничего плохого.[32]
Захват тюрьмы
Завладев оружием, нападавшие направились к тюрьме и выбили ворота машиной. Они и на этот раз, как представляется, не встретили серьезного сопротивления и сумели быстро захватить здание. Один из 23 арестованных предпринимателей рассказывает Хьюман Райтс Вотч:
12 мая в 22.00 отбой. После полуночи нас разбудили. Я на третьем этаже был. После полуночи какой-то шум, крики, постреляли немного, одиночными. Все случилось очень быстро. Минут через 10-15 люди уже внутри были, стали ломами двери вскрывать. У тех, кто тюрьмы взял, оружие было, а у нас – нет. Нас выводили из камер и говорили: «Теперь вас освободили от несправедливости, выходите, пожалуйста». В первый момент у нас шок был. Потом решили спускаться и выходить.[33]
По официальной версии, во время захвата тюрьмы были убиты трое охранников. Несколько бывших заключенных в интервью Хьюман Райтс Вотч говорили, что видели тела двух охранников у ворот, но не смогли с уверенностью сказать, были ли они мертвы или только ранены.
Нападавшими были освобождены не только 23 предпринимателя,[34] но и несколько сотен других заключенных, многие из которых также проходили по делам о «религиозном экстремизме». В интервью Хьюман Райтс Вотч бывшие заключенные говорили, что всего было освобождено до тысячи человек, хотя по информации Генпрокуратуры нападавшие освободили 527 заключенных.[35] После захвата тюрьмы заключенным было предложено присоединиться к акции протеста или просто разойтись по домам: «Люди, которые напали на тюрьму, сказали, что кто хочет - может пойти с ними в хокимият, рассказать, что с нами было».[36]
После захвата тюрьмы нападавшие направились к хокимияту, собирая по дороге других, в том числе по мобильному телефону. Один из участников событий той ночи рассказывает Хьюман Райтс Вотч:
У меня шурин один из этих двадцати трех. Я еще раньше выходил протестовать против несправедливых судов. Где-то в час ночи на 13-е мне один организатор позвонил, сказал приходить к тюрьме. Прихожу туда – а там уже все зэки на улице. Нас [нападавших] было человек 50. Мы им [заключенным] говорим: «Хотите с нами – пошли, нет – можете по домам». С нами человек 30 пошли, остальные разбрелись. А мы на двух машинах к хокимияту поехали.[37]
Перестрелка у здания УСНБ
Нападавшие и люди, освобожденные из тюрьмы, направились к хокимияту, расположенному примерно в 6 км от тюрьмы. По пути одна из групп натолкнулась на сопротивление узбекских сил безопасности. Участник событий рассказывал Хьюман Райтс Вотч, что две машины попали в засаду на ул. Ошская, и трое его товарищей были убиты.[38] Большинству нападавших все же удалось добраться до хокимията и в итоге захватить здание, в котором ночью находился всего один охранник.[39]
Вторая перестрелка произошла в тот момент, когда нападавшие проезжали мимо здания УСНБ. Служба национальной
